И вот когда ты уже повторно внутри этого "прекрасного санатория", тебе настолько хочется, чтобы все поскорее закончилось, что ты не обращаешь внимание на холодильник жужжащий словно пропеллер на аэродроме, или на диетическое (думаю так еще тут не кто не называл) питание, которое тебе приносят прям к узкой кровати, с которой так и норовит выскочить твоё туловище. Но как бы каждый из больных в НИИ им. Вредена не хотел поскорей пройти все врата «радости», все же настроить себя на операцию, тем более которая проходит уже не в первый раз - занятный и усердный процесс. Перед каждой операцией ты должен подписать документы о том что ты не против, что с тобой может произойти от потери крови до инфаркта. Также ты подписываешь согласие о том, что тебе могут пришить чью-нибудь мягкую или костную ткань (может быть даже от человека). Ну и конечно же ты не должен не чего пить и есть хотя бы последние парочку рационов приёма пищи, но анестезиолог запрещает кушать обычно 3-и рациона.

Так моя вторая операция должна была пройти в один день с моим новым соседом - здоровенным бывшим гребцом латышского происхождения, имя которого состоит из имени самолета и римского бога, ростом под 2-а метра. И если меня прооперировали, как и было обещано в указанный день и почти в указанное время. Приехав с операции я узнал, что операцию моего соседа перенесли на следующий день, поэтому это означало только одно, ему предстоит продолжать голодный образ жизни. Естественно, так как мы в палате находились вдвоем, а тело мое было довольно ослабленно после операции, сначала я начал переживать за нахождение рядом с огромным злым голодным великаном (благо аппарат и тут пригодился - он может застрять поперек горла). Но потом началось самое интересное, когда бог самолетов - мой сосед начал приготавливаться к операции заблаговременно. Завтрак, обед и ужин, которые предназначались для моего соседа - аккуратно укладывались в холодильник. И вот его наконец-то увезли на операцию, точнее он сам ушел (видимо каталки таких размеров не было). Не знаю чему он был так рад, тому что его прооперируют или тому что потом он сможет наконец-то насладиться пищей. И вот после операции, где-то через час сна, он проснулся и с таким аппетитом стал уплетать сначала завтрак, затем обед, а после и ужин. Минут через 10, когда он все умял и взглянул на меня голодными глазами, я понял чтобы выжить находясь наедине с моим явно изголодавшимся соседом, мне придется отдать ему мои домашние котлетки, шутка, я ему еще и сыра с бужениной нарезал. И когда он завершил свой пир сырками с чаем, я смог выдохнуть. На самом деле еды было неимоверно много. Каждый сосед, который менялся у меня на этот раз каждую неделю, оставлял мне свою провизию, и к концу моей очередной программы кручения у меня было очень много разносолодовых изысков.

Помимо еды соседи привносили свои сюрпризы жизненных ситуаций. Так один сосед решил, что он могучий, белый богатырь. Почему белый? Потому что после операции он побелел и лежал, и бился в конвульсиях, борясь с искушением пообниматься с фаянсовым другом, отмахиваясь булавой от змея Горыныча . Я не сильно обращал внимания на соседей после операций и читал книгу, так как по себе знаю, что первые часы после анестезии ты обычно "болванчик", которого клонит ко сну. Но на этот раз одним глазом я обратил внимание на взмахи моего соседа, и на то что моего соседа потряхивает. Я спросил все ли в порядке, но мой сосед вновь отмахнулся, что "всё норма, бро!". Однако, несмотря на его непреклонность, я позвал медсестру (благо телефон у пациентов висит над каждой кроватью), которая как бы мимоходом заглянула к нам в белых сестринских доспехах, кинула фразу "Ой, какой беленький!", затем лёгким движением руки остановила коня, сделала ему укольчик. После чего она поставила соседу капельницу, тут же набрала доктора, который по видимому не горел желанием поддержать огневой мощью белого богатыря и богатыря в белом. Сестра выполнив все что ей полагается - ускользнула, а сосед наконец-то принял нормальный цвет лица.

Но было и нечто волшебное в моих соседях. Самый первый сосед, который попался на моем пути был парень, который приехал снимать свой аппарат тоже с правой ноги. Я не понимал, почему он такой возбужденный и почему он неумолимо лопал чипсы. Он постоянно пытался пошутить и несуразно бегал на костылях вокруг кровати от переполнявших его эмоций. Всё что его волновало, что он будет делать после снятия аппарата Илизарова. И только теперь мне становится ясно, что этому парню повезло на себе ощутить истинное счастье. Он был человеком, которому повезло избавиться от аппарата Илизарова…